Луну цвета лайма клонировал город:
Искрят фонари сквозь туман снегопада.
И светом неона пронизанный холод
Кристаллами пишет на стеклах шарады.

Замерзшие капли рябиновой крови
Темнеют под бело-серебрянной пылью.
И тяжким сугробом придавлены кровли
Недавно раскопанных автомобилей.

Из утренних фото округло белеет
Большое и плоское бледное солнце
Сквозь черные ветви корявых деревьев
И тонкую зелень отбеленных сосен.

А, если зажмурится, вспомню журчанье
Едва поворотливой скованной Луппы
И кряканье уток, как им отвечают
Вороны прокуренным голосом грубым.

А, если ударить по серной дорожке
Волшебной коробочки, вызволив джина,
По запаху будет представить несложно
И печь, и ее заменитель каминный.

И можно увидеть, зарывшись в сухие
Стоящие в вазе поблекшие травы,
Как к яслям в пещеру пришли пастухи
И запах овчины изношенной старой.

И можно молиться, по зернам браслет
Сквозь пальцы легко пропуская как четки
И видеть незримый рождественский свет
В одной из снежинок, которым нет счета.

Я словно ребенок распахнут зиме,
Ее познаю, открываю и, верю,
Что где-то творю эту сказку в себе,
Пусть в очень ничтожной, но радостной мере:

Луна или солнце, и утки в реке,
Засохший букет преломляются словом
По-разному в каждой душе и стихе,
Являясь для всех неизменой основой.

Но пусть философии много вокруг,
Я лучше вдохну обжигающий воздух
И буду следить, как неоновый круг
Клонирует город в фонарные звезды.

3-9/01/10