Я люблю процитированный ниже стих (первый). Я знала название, но была знакома только с последними тремя четверостишиями. Сегодня Бог подарил мне его целиком. Как и встречу с автором. А еще я поняла, на сколько же про меня он. Про меня и "моих" детей...
Н.А. Павлович - удивительный человек. Ученица Брюсова! Дружила с Белым!!!!!! Плотно общалась с Блоком!!!!! Знала Ахматову и Есенина!!!!!
Источник цитат - Публикация Н. Торопцевой
ПОЭЗИЯ Н. А. ПАВЛОВИЧ
К ДВАДЦАТИЛЕТИЮ СО ДНЯ КОНЧИНЫ
На улице Веснина за приемным пунктом прачечной в глубине двора стоял маленький деревянный домик. Там жили две старушки и кот. Из маленьких сеней дверь направо вела к Надежде Александровне Павлович. Крошечные комнатки, в которых жила в 60–70 годы Надежда Александровна, многое видели и слышали. Кого здесь только не было: мудрые седобородые архиереи, старушки с удивительно добрыми и молодыми глазами, маститые члены Союза писателей СССР и начинающие свой литературный путь В. Дудинцев (Надежда Александровна называла его своим внуком), А. Солженицын, приезжающий из Рязани со своей первой женой, и просто молодежь.
Довелось мне по милости Божией жить в то время совсем рядом, в Плотниковом переулке, и часто бывать у Надежды Александровны, тихонько сидеть в старом кресле и впитывать виденное и слышанное.
Годы те были историческими, как и все годы истории Руси, для меня же они были особенными. Жизнь распахнула свои просторы перед девочкой из провинции. Были взлеты и падения, но рядом была Надежда Александровна. Она, как бабушка, и наставляла, и утешала. Одним из способов утешения были ее удивительные и бесценные подарки: листок бумаги со строчками стихов, наступающими друг на друга (Надежда Александровна уже в то время плохо видела), часто переплетающимися. Но все становилось на место и в душе водворялась тишина, когда она их читала своим спокойным голосом, будто пела.
Рукопись цикла “Наши дети” Надежда Александровна подписала “Моему детенышу” (так она меня называла). Их нельзя было в то время нигде опубликовать в СССР, но однажды Надежда Александровна сказала, что эти стихи опубликованы где-то за границей. В печатном виде мне их никогда не довелось еще видеть. Вот эти стихи.
НАШИ ДЕТИ
Наши девочки, мальчики наши,
Вы, идущие в первый класс.
Вас подводят к Христовой чаше
В многих семьях в последний раз.
Банты белые в русых косах,
Ушки... стриженные вихры.
Мир суровых детских вопросов
Начинается с этой поры.
Что мы скажем глазам открытым?
Совесть слушает наш ответ,
Или руки будут умыты.
“— Где Он, мама, иль Бога нет?”
Вот стоит Он в белом хитоне,
Обнимает твоих детей,
Не на судьбище, не на троне
А в глубинах души твоей.
Откажись от Него, и громом
Не расколется небосвод,
Только Свет из грешного дома,
Может быть, навсегда уйдет.
И заметишь ты это едва ли,
Все заботы и суета...
Мы не раз уже предавали
И стыдились верить в Христа.
Но глядит Он из дальней дали,
Весь изъязвлен и весь в крови:
Дети, дети Моей печали,
Дети, дети Моей любви!"
***
Мы пришли от великой печали,
Все свое растеряв в суете.
Мы и подвигов не совершали,
На молитве ночей не стояли,
Забывали порой о Христе.
Слишком светлых чертогов не надо
Для давно огрубевших сердец.
Не под окнами райского сада,
Только нам постоять за оградой
И к ногам Твоим пасть наконец.
Ради этого только мгновенья
Мы к Тебе, задыхаясь, брели,
Мы — последних времен поколенье,
Ослепленные дети земли.
БЕГСТВО В ЕГИПЕТ
Как низко плат Ее опущен,
Скрывая полудетский Лик.
Беспомощный и Всемогущий,
Младенец к Матери приник.
Она несет Его пустыне,
Сквозь мрак ночной и зной дневной,
Младенец для Нее — Святыня,
Но Он и Сын Ее родной.
Теперь Она Его защита,
С Ней Серафимов легион,
И в складках покрывала скрытый,
Спокойно засыпает Он.
Она несет Его в Египет,
Чтоб там провозвестить Христа...
Еще не скоро будет выпит
Оцт смертной горечи Креста.
З.С.: "Беспомощный и Всемогущий" как и "полудетский лик" меня потрясли, сразу стих стал рельефным, фотографическим.***
Когда стихии запредельной
Тебя касается крыло,
Прижми покрепче крест нательный,
Чтоб было на сердце светло.
Прислушайся к далеким зовам! —
Ребенка так не кличет мать!
И оглянись: а ты готова
На это слово отвечать.
Я об одном молю: в сознаньи
Позволь мне встретить смерть мою,
Чтоб вздох последний покаянья
Стал первым вздохом в том краю.
В ЛУЧАХ РАССВЕТА
И утру сия паки главы моея власы
Иже в рай Ева по полудни шумом
уши огласиша.
(Иоанна Кассия.
Стихира в Великую Среду).
Спасителю она целует ноги.
И шум волос ее дошел до нас,
И боль ее, упавшей на дороге,
И темнота ожженых болью глаз.
И багряницы клочья и лохмотья,
Ее браслетов погребальный звон.
Она грешила помыслом и плотью
И попирала милость и закон.
Влачила грязь из всех вертепов мира,
И, подымаясь, падала сто крат,
Но на главу Его струится миро
И горницу заполнил аромат.
Не так ли Церковь в муке и паденьи
Касается Его пречистых ног,
И слезы льет, и молит о прощеньи,
И сознает недуг свой и порок.
И вновь встает она в одежде света,
Очищена, омыта, прощена,
О, наша Церковь, вся в лучах рассвета,
Невеста Слова, вечная Жена!