***
У меня все нормально – практически тридцать шесть.
Есть куда убегать – пустыри, Ярославль, мишень.
В ее центре я словно в себе – хоть стрелой пришей.
Все попсовые песни текут из моих ушей.
Все они про меня, все орут: «На, смотри, смотри!»
Как летучая мышь я вслепую схожу с перил,
Ну а внешне: держать равновесие, дикий грим -
Для людей я пока ничего же не натворил.
Просто встретив в отделе, где соки и вина, тех,
Кто друг другом проломлен, кто прыгает по черте,
Столбенею от ужаса, жмется к порогу тень –
Как же мы не они? И под пулями в пустоте.
У меня еще есть чем заняться, я стружка, а жизнь – верстак,
Можно всех пожалеть, можно гладить хромых собак,
Только камер у сердца – четыре, и четвертак
Весь снимает тебя, хоть до трех считай, хоть до ста.
Боль цветет как кувшинка в раскрытой моей горсти,
Я ложусь лишь под утро, и снится часам к пяти -
Ты берешь меня в руки, как яблоко то - нести
Игнорируя все мои «Отпусти!»Взято у LAWОй, вот всё не мое, непонятно, не то и мимо...
Я готова была закрыть, даже не дочитав.
Но последние строки... и - вспышка... застывший снимок...
И читаю снова, хотя голова пуста...
И ищу совпадения, перенастроить струны,
Перепеть под себя, как подростком, чужую грязь...
Жаль, что род подкачал. Так что я на попытку плюну.
Но последний и первый куплет отпустить нельзя.
Только раз еще повторю от начала к низу
Или снизу вверх, ведь весь смысл застыл на дне...
И тот снимок, с яблоком алым, от пыли сизый,
Расползется хмелем по рифмы чужой стене...
Я уйду в постель от холодной больной дрожи
И представлю, что вот к
ее к тридцати шести
Будет то, что на снимке уже никогда не сможет...
Он возьмет
ее в руки, - как
хочет она, - нести.
10/6/12
