"Ляля"... Но не стану. Потом перестану его использовать и буду расстраиваться.

Да и в целом... я когда-то пыталась сформулировать что-то по поводу Ляльки, но мой бедный словарный запас в совершенном шоке, я даже близко не могу ничего описать, потому идея сдохла на корню. Остаются какие-то невразумительные и неважные фактики, ничего не передающие. Да и, собственно, ребенок растет так быстро, что каждый его вздох и изменение фиксировать и невозможно, и не нужно. Все все равно забудется.

Когда это Божье создание, которое я окрестила где-то ниже генератором нежности (другие чувства не поддаются вербализации), вырастет, я буду неимоверно скучать по ней такой, какая она сейчас. По редкому гуканью, вяканью, кряхтению в попытке пробовать голос и откликаться, по взглядам "глазки в кучку" и "бровки домиком", сложенному в трубочку язычку, двойному подбородку, жадному сосанию соски, по тому, как она морщит носик, собираясь хныкать...

Я не завидую Гуне. Я просто представлять не хочу, как она проживет рост и взросление этого самостоятельного трогательного существа. Я думаю, почему мне так нравится именно такое бессознательное для ребенка время и ляльчиться именно теперь. Почему не хочу, как ее дед, ждать осознанности, чтобы можно было чему-то учить (шахматам, например), водить в музей и т.п. Не вижу тут, честно говоря, причин в заниженной самооценке или кайфе от контроля и власти. Я, конечно, не умею по плачу угадывать желания, как Гуня, не умею нормально развивать и заниматься и т.п. Но мне хочется, чтобы Лялюша не плакала именно потому, что я хочу, чтобы ей было радостно и спокойно, а не потому, что мне мешает ее плач. Плач у нее как раз очень красивый. И даже без слез. И мне просто приятно с ней общаться, звенеть погремухами и музыкальными игрушками, носить на руках после кормления, чтобы облегчить выход воздуха, прыгать с ней на мячике, баюкать, купать. Увы, у меня все получается хуже, чем надо. И постфактум я пугаюсь, а так ли я держала ребенка, не искривится ли из-за меня позвоночник и т.п. Но, придя домой, я через полчаса начинаю скучать по ней. Мама вообще боится к ребенку подойти, ей кажется, что уже забыла все, и что у ребенка все слишком маленькое и хрупкое. А я боюсь, что, хоть родители и зовут меня лялькаться, и не отпускают, что им из-за моего присутствия нормально не пообщаться друг с другом.

И все равно я вижу в ней свою Гуню. А не маленькую самостоятельную Лялю... Смотрю на Лялю, а вижу Гуню... Гуня сказала, что мама, лялькаясь, как и я, называла ребенка Гуней... ))) Забывалась )) И "моя сладкая маленькая девочка" для меня все-таки моя Гунечка. Хотя эта "маленькая девочка" сто лет как взрослая женщина, а теперь уже и со своим дитем. Но это пройдет. Всмысле подмена понятий и ностальгия. "Когда мы были молодые..." (с)

Главное, кажется, мне ничего от Лялюшки не надо. По крайней мере пока. Ни чтобы любила меня, ничего. (Собственно, я слишком хорошо знаю, что все подобные "желания" невозможны) Хотя мне иногда и кажется, что я знаю, как ее успокоить. Но на деле, разумеется, Гуня знает и умеет это лучше. И хотя мне кажется иногда, что, вот мол, я помолюсь, и Божия Матерь тут же прямвотщаз мне поможет успокоить этого ребетенка только потому, что у Нее Самой был Ребетенок. Но это уже как бы на исповедь, ящитаю, с таким нахальством. Разумеется, на Бога надейся, а сам не плошай ) Хотя я и пытаюсь, плошая, надеяться.

В общем, перед глазами Лялька с разными выражениями лица. Жаль, фотоаппарат такое не ловит. И жаль, у меня нет в глазах камеры, как у роботов. Впрочем... у меня бы тогда не хватило жизни эти кадры пересматривать.