В тему детских и не очень детских книг.

Пусть название произведения не пугает атеистов. Как пусть не пугает христиан название самой книги ("Эльфрин"), в которой содержится указанная повесть. Читала я только "Первую заповедь блаженства". И говорить буду только о ней.

Я бы не назвала ее христианской книгой в плане жанра. Да и автор против такого определения. В ней нет навязчивой нравоучительности книжек Юлии Вознесенкой, нет интерпретации православных преданий, как в "Димоне". В ней да, упоминается Бог, церковь, вера. Но только как внутренний не афишируемый стимул поступков героев. И где-то со второй половины книги. Ненавязчиво, вскользь, без лозунгов и призывов, без запугиваний.

Здесь и легкая линия любви, как касание ветерка щеки в жару. Далеко не основная и не ведущая. А как часть жизни подростового и человеческого взросления. Здесь и трудный путь познания себя, социализации, и самое-самое начало пути к вере с теми детскими "Господи, если Ты есть...", которые могут звучать нарочито и пошло где-то, но только не здесь.

Это рассказ подростка о самом себе. Честный и искренний. Совершенно простыми словами. Без красивых вычурных описаний и эпитетов, без сленга и желания понравится. Но диалоги не вызывают ощущения дешевой ксерокопии сотен подобных из журналов для девочек/мальчиков или второсортной подростковой литературы.

А еще внешний по отношению к героям мир подан так аккуратно, что он не вызывает любопытных вопросов, он не важен сам по себе, хотя и фантастичен относительно сегодняшней действительности своим мироустройством, количеством домашней техники и в чем-то отношением к жизни. А не важен мир потому, что не важен он герою. И нет этих нелепо втиснутых в текст пересказов героя о то, как устроен этот мир, что когда и почему случилось. Герой ведет рассказ так, словно каждый слушающий или читающий все это знает и это не требует какого-то особого упоминания.

Я задумалась сейчас над своими мыслями. В них везде отрицание: "без", "не", "нет"... А что же там есть, спросил бы психолог, и я спрашиваю себя, почему я веду свою речь именно так. А есть там то, что для меня вдруг стало слишком личным, на столько личным, что Бог сумел этой простенькой книжкой в какой-то степени переродить меня, вернув к жизни от нежелания жить. И до самого конца я боялась привычной банальности и боли, до самого конца я не знала, что будет в финале. И да, ход был не нов, но он стал очень созвучен мне. Да, можно было закончить иначе, подарить героям иные жизни, свернуть на ту осторожную линию зародившегося чувства и закончить ею. Но как же пронзительно радостно, как это жизненно и в то же время обнадеживающе, что этого не произошло. А еще эта книга пропитана, наполнена живой, сильной, могучей сокрушительной надеждой и верой, такой мощи, что ей удалось прорасти внутри меня. И это не вера в Бога, та, которую я имею ввиду. Это вера Богу и, что еще более сильно, вера Бога в меня. Вот как-то так.

И, конечно, мне был совершенно привычен вопрос психологии и воспитания детей. Не в вере. Но в и в ней - исподволь, примером и творчеством... и любовью. Жертвенной любовью, которую трудно было бы заподозрить в воспитателе, знай мы заранее всю его историю жизни.

И еще маленькая, но для меня очень важная деталька... Перед прочтением книжки я смотрела ранние видео с Сильвестром. Где мальчику 22 года. А по дороге домой я в очередной раз думала о его и моей вере. Не религии, а вере. И о его и моей жизни. И в очередной раз его вера не давала мне захлопнуть крышку депрессии. И потому мой любимый герой книги (не ее "рассказчик") был очень похож на этого феноменального венгра вопреки всем описаниям (герой был тучным блондином), как-то слился в моем мозгу с этим человеком, а в конце его (героя) можно было бы сравнить с графским Эженом.

Впрочем, если о моих экстравагантных ассоциациях... Еще одной был мой монастырский Ангел. И, что более логично, мой обожаемый преподаватель разных программистских курсов в ВУЗе - Киров Д.А. А еще, совсем не в тему, видимо, из-за схожести для меня имен, Эстравен из "Левой руки тьмы" Урсулы ле Гуин (кажется, он тоже особнячник у меня). Ну, и отношением к сестре и еще чем-то Воеводу из "Валькирии". И, как оказалось, все это было не случайно. По крайней мере в чем-то, на мой взгляд, упомянутые мною люди перекликаются с полюбившемся мне героем в разные моменты повествования и по жизни.

И вот, что еще мне кажется важным. Мой любимый герой книги разный. Отношение к нему разное. Он не слащаво положителен, не елейно-набожен и никак не может раздражать этой правильностью. Он максимально искреннен, он бывает слаб духом. И по мере понимания рассказчиком этого героя, очень важного для рассказчика человека, меняется и он (герой), и отношение к нему и вИдение его. Он становится простым обычным человеком. Со своими слабостями и сильными сторонами. И это заставляет верить и ему и в то, что в этой жизни и я могу так. Похоже, подобно... Потрясающе передана связь внутреннего мира главного героя к другим участникам повествования. И к этому, моему, тоже.

Вообще, чтобы судить о степени моего впечатления полюбившимся героем, можно привести один маленький и очень смешной пример. Есть имена, которые я терпеть не могу. Некоторых, носящих их, я не соотношу с этими именами и потому отношусь к ним спокойно. Но в целом не люблю. Так вот... Имя этого самого героя - в том числе. А теперь оно мне дорого. Вот и в этом меня Бог переменил. Ну, да об этом я Его просила... совсем недавно...


В книге есть еще один рассказ Людмилы. Сказка "Эльфрин". Но я пока не могу ее читать. Я еще не готова расстаться с нахлынувшей на меня не знаю, прелестью или благодатью от "Первой заповеди блаженства". Дай Бог, чтобы второе. По крайней мере, если судить по плодам, то второе. И да. Я неожиданно для себя стала плачущей. И в переносном и в совершенно прямом смысле слова. Это, конечно, уже по второй заповеди блаженства, но это мелочи. Вторая половина книги вплоть до 4х с копейками утра подвигала слезы неостановимо течь, а меня молиться-молиться-молиться и ощущать какое-то странное смутно знакомое и хорошо забытое чувство из детства или монастырской жизни, которое я расценивала, как прикосновения благодати. И я знаю, что у других все это не вызовет такой же реакции. Не написано там ничего такого страдательного или экстраординарного. Нет. Но для меня лично эта совершенно случайно вчера купленная книга (я наступила на горло безденежью и долгу перед другими и позволила себе подарить себе книжку за целых 92 рубля, совершенно не будучи уверенной в том, что эта стоющая вещь) была так остро, так жизненно необходима!

О книге можно почитать на сироте.ру здесь. Но я не рекомендую читать приведенный там фрагмент. Во-первых, он совершенно не отражает ни сути, ни стиля книги. Во-вторых, это уже почти самый конец, а спойлеры совершенно здесь ни к чему.

А прочитатьКНИГУ ЛЮДМИЛЫ ДУНАЕВОЙ "ПЕРВАЯ ЗАПОВЕДЬ БЛАЖЕНСТВА" можно здесь. Формат не очень удобный тем, что непривычный. Но другого в сети нет.

Вот, кстати, ЦИТАТА, которая мне понравилась и в чем-то имела отношение к Сильвестру (инструментом):

"Меня посадили за пианино, как только я научился сидеть. Сначала меня привязывали к стулу, чтобы я не упал. Потом - чтобы не уполз. Но чуть позже я научился бегать, и проблем с моим обучением стало значительно больше"



В общем, если у кого-то есть подростки, которым нужно что-то подарить для чтения (11-15 лет), эту книгу я бы советовала.

Да... А автор всего на 5 лет меня старше. И писала эту удостоенную многих литературных наград повесть с 29 до 32х лет.

запись создана: 25.08.2010 в 16:28