Я подумал и вывел на камне еще один грех.
И он тем тяжелее, что слишком библейский по сути.
Кто-то предал Творца в предрассветной и страшной минуте.
Кто-то предал любовь ради чрева приятных утех.

И еще повторюсь - безрассудство, с которым уста
Произносят доверие чье-то поправшие речи,
Много хуже, чем факт, что душа от греха нечиста.
И страшнее, чем слово, проклятая эта беспечность.

А потом пустота. И ничто изменить никогда
Я не в силах уже. И прощение смутно и зыбко.
И моими руками в пространство приходит беда,
Затирая собою доверие, дружбу, улыбки.

Сколько лет по изгнании Евы мир жаждал Христа.
Сколько суток апостол отрекшийся плакал в молчаньи.
Я не прячусь Праматерью в фиговой пальмы кустах,
Но и мне не избыть нелюбовью рожденной печали.

Как смогу примирить тех, кто словом моим разделен?
Как лавина все полнятся мощью обиды и позы.
А беспечный наивный ребенок во мне удивлен,
Тем, что сам породил своей шалостью злость и угрозы.

Кто бы дал мне ответ, как Иудой не кончить пути.
Кто бы задал вопрос троекратный о верности новой.
Проклинаю язык свой и вновь умоляю простить...
Не сейчас... а когда будет к этому сердце готово...

31/3/9