Позорным бревном провалялась весь день. Давление, лень, недосып... букетец, как всегда. А в храме службы одна желаннее другой... Но не помогали будильники, Танины смс, ее голос, комп...

Я опоздала на всенощную на 1,5 часа. Еще подходя к храму и строча Тане смс с мыслями, от которых разрывалась душа - просила забрать Вильфора пораньше... немыслимо мучать его полным одиночеством 10 лет в этой психушке, где лечат спасиБо не лоботомией!... , - я слышала уже пение в почти полной темноте лесного массива, сквозь который шла по дорожке...

Навстречу люд с мешками и бидонами... набирали воду и смывались подальше от службы... Я не смотрела на них, чтобы не огорчаться... сама я не лучше - опоздать на 1,5 часа!!!

А потом... как Марию Египетскую меня не пустили в Храм... там ПРОСТО НЕ БЫЛО МЕСТА... т.е. оно было, конечно, но надо было толкаться локтями, распихивая вставших сзади "захожан", а хотелось мира... И я встала на улице у громкоговорителя... у огромного окна в решеточку такого типа, как могли быть на окнах Капулетти... и видела службу и слушала ее... Я была словно одна во всем мире... я и мой Господь... было холодно... особенно ногам... но я пела, не боясь кого-то раздражить пением в унисон хору, я крестилась, не боясь задеть кого-то локтем... Я была свободна и я была с Ним... с Тем, Кто любит меня больше любого человека, знакомого со мной на Земле...

А когда я начинала замерзать, Он вдруг согревал меня - я просто забывала об этом... начинались те, дивные, пронзительные песнопения - просьба к Нему, чтобы Он приласкал... Я была как маленькая Джульетта с отцом Капулетти... Как маленькая Валентина с Вильфором... И было так странно, что люди, что так глубоко чувствуют отцовскую любовь и пишут о ней и ищут ее, так не верят в любовь Отца...

А потом народ схлынул... служба закончилась и я вошла внутрь... Тепло. Очки запотели... желтый свет свечей... радостные лица, поздравления с праздником улыбками и кивком головы... И молебен... и брызги летящие серебрянными струями на головы...

И так не хотелось уходить... Но... меня ждала Олема... И мама... и подруга, что налила мне крещенской воды в 5тилитровую канистру из под розового французского вина, что я притараканила когда-то из Парижа...

И дома ждал меня г-н де Вильфор...

Знаешь, Жерар... они пусть пишут, что пишут. Это прекрасно и больно. Но... я никогда не напишу об этом. Но я вытащу тебя. Вылечу. Обязательно. И быстро. Пусть они сто раз правы, что так было нужно, чтобы твои дети поняли, как ты им нужен и простили и приняли. Но я тебя не отдам этим лоботомистам. Это будет только между нами. Но это будет. Обещаю.