Объективно. В "Ребекке", судя по единственной сцене состава А, что я вынуждена была посмотреть, Bereczki Zoltan однозначно, без вариантов, переиграл Собу П. Сильвестра на несколько порядков. Более того, Синетар Дора в такой же степени переиграла Ваго Жужи.
Мне определенно не нравится тот набор эмоций и мимических движений, что присущи Сильвестру, и что он являет при рассказе об истинной сущности первой жены и отношении к Ребекке. Вернее не совсем так. Мне не близка такая трактовка, я видела все (представляя себе в роли Максима исключительно и только Сильвестра, в соответствии с фотографиями с репетиций и первых спектаклей) иначе. А точнее - так, как это делает Золтан. У Сильвестра Максим сломленный, затравленный, запуганный, слабый и этот рассказ - пик слабости. И при этом там фатальная бездна одиночества. И безнадежности. И я совершенно согласна с передачей одиночества: он обращается к Инь, взаимодействует с ней, но не верит в то, что она способна принять его_настоящего, его_сломленного, его_преступника, его_обесчесченного_и_униженного_до_мыслимого_предела. Рассказывая, он заново проживает произошедшее. И падает на колени в конце песни на словах об издевательском хохоте уже мертвой дряни просто потому, что заново все пережил, сил нет, стыд и все такое. И я бы - честное слово - это приняла (т.е. то, как я это рассказываю, если бы я читала свои слова, а не видела Собу в роли, мне кажется соответствующим моему собственному пониманию.) Однако, я не вижу английского лорда. Он был в начале, в Монте-Карло. Здесь его нет. И, собственно, исповедуется Инь он потому, что ее выводы - последняя капля, ему необходимо выговориться и см. описанное мною выше его состояние. Мне очень нравится здесь это его "Что!?" в ответ на ее арию про то, что он никак не может забыть любимую Ребекку, но дальше более-менее спокойное начало рассказа со слишком привычной уже для меня Сильвестровой страдательной мимикой, за которым (рассказом) созданный Сильвестром образ перестает быть аристократическим (хотя он до конца опрятен в одежде, как истинный джентльмен, в отличие от несколько меркуциевой мммм "неопрятности" Золтона).
И здесь совершенно непонятно, КАК может Инь, при ТАКОЙ трактовке Максима, НЕ подбежать сразу, не поддержать, а стоят столбом. Ладно, я посмотрела эту сцену в версии с Кото, там Жужи хоть руками всплескивает, хоть какой-то отклик (знать бы, что она там ему говорит!). А то стоит пнем, и только потом с поучениями бросается со своим "нет". "Нет", видимо, мол, Ребекка не победила. Но здесь это... жалость. А не сочувствие... (Кстати, боюсь, это как раз по книге, ведь там Инь начала опекать Максима, как ребенка, т.е. переменилась из девочки_смотрящей_с_обожанием_в_рот во взрослую женщину_мать, потому я это принимаю) И Максим ей НЕ верит, отползает в ужасе, боясь довериться. Но т.к. потребность в любви и доверии велика, тянется к единственному возможному источнику тепла и приятия.
У Берецки же Максим - английский лорд, все еще достаточно спокойный и сдержанный, презирающий ту дрянь, что сломала ему жизнь (у Сильвестра нет презрения, есть только жалость к себе, любимому, это минус для меня). Он эмоционален, как мужчина. Не знаю, как сказать точнее. В нем есть достоинство, хотя он тоже глубоко все переживает. Нравится особенно, как он открывает дверь лачужки. Собу словно открыл, увидел призрака, и на него хлынуло былое в какой-то убийственной силе, Берецки даже внимания не обратил на то, что там внутри, распахнул, мол, вот, полюбуйся, зло так, гневно. Еще в моменте упоминания Монте-Карло начало мне понравилось, он словно хотел развернуть Инь, мол, смотри, но потом зачем-то обнял: это вот мне непонятно, точнее, не близко в трактовке образа.
Но у Берецки Максим не сломлен Ребеккой. Он не одинок. Он рассказывает все эти ужасы жене с надеждой на понимание. Даже с верой. Потому что финал меня после Сильвестрова пика одиночества шокировал своим решением: Максим падает на колени перед женой, обнимая ее ноги, прибегая к ней за поддержкой, а не от того, что ему больно и он заново пережил унижение, гнев и т.п. И здесь, хотя тоже не совсем понятно, что ж человека не утешить, все-таки логичнее, чем в случае с Жужи-Сильвестром, что Инь отступает, как бы отрезвляя мужа. И Максим достаточно быстро приходит в себя, садится, уже в состоянии соображать. И дальнейшая их беседа, когда он сидит, а она стоит, протекает в русле поддержки. Он как бы неуверенно уточняет "так, точно все будет хорошо?" или "так, ты меня поддерживаешь?" с осознанием, что, "в целом, что это я тут раскис?..". И только в самом конце Инь Доры присаживается, а не падает на колени, как Жужина героиня, чтобы действием удостоверить, что да, поддержит. И тут поцелуй просто... Ну, страстный такой, да
Вообще, у Жужи практически книжное чувство вины перед Максимом за бал, и какой-то страх перед ним, перед разрывом, который неизбежен, т.к. она убеждена, что муж любит первую мертвую жену. У Доры же здесь Инь страдания от того, что она не может заменить эту треклятую Ребекку, у меня такое ощущение. Но она явно взрослее. И в ней больше любви. И тут, хотя трактовка Доры менее книжная, ведь Инь по сути... влюблена в образ, а не в Максима, она конченный невротик, а не та печальная женщина, что играет Синетар, выглядит она приятнее.
*Перечитала написанное*. Хм. Может, состав В более книжный, состав А более вольный, но вот взял бы Сильвестр у Берецки хоть каплю аристократизма, убрал бы местами тибальтовы страдания с лица и йоноловские скованные неловкие движения, как у прыщавого юнца, был бы такой Макс!..
В общем, буду еще думать. И так превысила лимит сидения в интернете сегодня.
Просто для сравнения две версии одной сцены. Сперва тексты. На венгерском, переводятся гуглхром. Других переводов не вспомнила.
www.szpsz-web.gportal.hu/gindex.php?pg=32497616 Инь винится, что все из-за нее, и что Ребекка в его сердце.
www.szpsz-web.gportal.hu/gindex.php?pg=32497837 песня Сильвестра
Собу П. Сильвестр - Ваго Жужи
Берецки Золтон - Синетар Дора