Бесконечно тянется время, ощущение, что идешь по воде по пояс, берег рядом, но до него так трудно дойти. В офисе тишина: вечер пятницы оставил в живых только мух люминисцентных ламп. В голове какая-то острая пустота с привкусом соленой тревоги. Легкой, сродни предвкушению. Руки бессмысленно теребят новую побрякушку на свитере, к сожалению, она совсем не похожа на четки: кожаные нити, цепи и всего пара бусин, но это вчерашний подарок сестры. И она помнит ком в горле от того, что ей так по-детски хотели принести радость ненужным совсем украшением.
Снег падает роскошными белыми хлопьями. Не мокрыми, но чуть влажными, по-зимнему звонко скрипит под ногами. И вечер кажется от этого заметно светлее и сине-шоколаднее. И почему-то вспоминается Льюис с его метафорой снега покрывающего память об ушедшем человеке. И снившийся сегодня умерший дед. И случайно прочитанные днем от скуки в ознакомительных целях отходная и канон по исходе души.
Но когда она вдруг видет себя со стороны, оседающей в сжатом грабителем сзади удавкой украшении, становится так же невыносимо трудно находить в пустой и какой-то ватной памяти слова молитвы, как было трудно идти по пояс в воде и не терять нить призыва иисусовой молитвы. И ощущение бесконечной растянутости времени становится оглушающим и страшным.